Знак может быть индексным: означающее и означаемое не имеют никакого сходства, а их соотношение устанавливаются по смежности (указывающий палец, стрелки, указатели).
Знак может не иметь отправителя, но всегда имеет получателя. Животное не оставляет следы специально для охотника, чтобы он его обнаружил, но охотник рассматривает следы как знак, хотя ему не было это отправлено. Если нет получателя знака, то это не знак.
Ощущения, еще не означенные – означаемое, на уровне первичного означения – вписывается в картину тела – становится знаком.
Вторичное означение по Бартеру — миф. Миф – не сказка или ложное знание, а вторичный уровень означения, выстроенный на основании него. Это происходит тогда, когда знаку приписывается новая означающая функция. Знак сам становится означающим – ему приписывается второе означаемое и вместе они образуют миф.
Фото разрушенного храма в газете – первое означение – по поводу него можно второе значение выстроить. Война? Кто-то разрушил? Упадок и разрушение культуры? Культура столь древняя, что некоторые объекты разрушены?…
Концепции болезни не обязательно рациональны. К эмоциональному содержанию рациональность снижена. Почему обыденное сознание по отношению к болезни не чувствительно к противоречиям? Такую нечувствительность относят к свойствам архаического сознания – нет логики, последовательности, многозначность выводов.
Эксперимент: магическая шкатулка. Людям разных культур предлагается шкатулка. Экспериментатор кладет в шкатулку некий предмет, который исчезает, модифицируется. Просят объяснить, что это такое, с чем связано? Вначале получаем тот результат, который ожидаем: англичане объясняют тем, что это не чудо, а есть хитрость, это фокус. Если объясняет отсталый этнический индеец, то он говорит, что это волшебная шкатулка, в которой неизвестные ему изменения происходят. Потом меняем инструкцию. Предлагают рациональному англичанину положить важный объект. Меняется моментально ситуация – он говорит, что «Это фокус, но я не буду этого делать на всякий случай». Т.е. при помещении в эмоционально значимую ситуацию, отношение меняется и возникает допущение существования иррационального. Болезнь — эмоционально значимое событие, внутренние ощущения трудно проверить, человек ощущает себя вни поддержки обычного круга — поэтому возникают рецидивы иррациональности.
В норме мы движемся от ощущения к его означению, но может быть обратный ход. Идет трансляция сверху и снизу. Живая конструкция заполнена разными параллельно существующими и часто противоречивыми конструкциями.
Став симптомом ощущение строится по иным законам. С одной стороны – это конкретное телесное ощущение, с другой стороны – это полуоткрытая форма, которая может подбирать в зависимости от означения либо те ощущения, которые подтверждают концепцию, либо игнорировать те, которые не подходят.
В африканских и азиатских странах часто местные жители даже имея возможность обращения к европейской медицине не обращаются к ней, т.к. это совершенно иная концепция по поводу происходящего.
Пределы рассогласования рационального и иррационального в представлениях больного о заболевании очень широки.
Хоттонский эксперимент или эффект Мэйо. Выявили связь производительности труда с уровнем освещенности рабочего места. Но на самом деле независимо от того, уменьшали или увеличивали освещенность, производительность труда увеличивалась. Это происходило за счет того, что человек включен в наблюдение. То же самое – что происходит при плацебо эффекте.
На этом лекции заканчиваются. Надо отметить, что в действительности их было немного больше, чем здесь выложено. 😉
конверсионное нарушение — предыдущая страница
Конспект лекций А.Ш. Тхостова по курсу «Психология телесности». Начало.